- Информация о материале
- Зеке ТАРПАН
- 2892
Информационно-познавательный портал zebra.today представляет вашему вниманию ролик «Назарбаев о Кунаеве и Желтоксане», посвященный 30-летию декабрьских событий 1986 года в Алма-Ате, которые стали первыми массовыми выступлениями молодежи против тоталитарной советской системы, приведших ее к краху и обретению Казахстаном Независимости.
Данный видеоматериал является фрагментом из фильма «НАЗАРБАЕВ.ОТКРОВЕНИЯ.» – производства Али Хамраева & PIRAMEDIA (режиссер Али Хамраев, ведущий Армен Джигарханян), 2013 год.
- Информация о материале
- Мурат УАЛИ
- 4503
В 1881 году между Россией и Китаем был подписан Петербургский договор, по которому российское правительство «соглашается на восстановление власти китайского правительства в Илийском крае, временно занятом русскими войсками с 1871 года». Второй раз (после Аляски) Российская империя отказалась от уже практически завоеванной территории, которая, как созревшее яблоко, готова была упасть к ее ногам…
Илийский край
Если взглянуть на карту Казахстана то можно увидеть, что наши самые большие реки: Сырдарья, Урал, Иртыш, Или, Чу, Эмель берут начало в соседних странах. К нам в последние годы они уже доходят изрядно обмелевшими. Активный забор воды из таких трансграничных рек соседями увеличивается с каждым годом и приводит к тому, что, возможно, скоро нам нечем будет поливать свою землю.
Проблема водных ресурсов обостряется для Казахстана с каждым годом. Особенно это заметно для Или, и наглядно видно на примере Капчагая. А ведь все могло быть иначе, во всяком случае в долине Или…
Илийский край, как назвали его китайцы, географически был верхней частью долины Или и юго-восточным окончанием Жетысу. Реки, стекающие с хребтов большого Тянь-Шаня, главные из которых Текес и Кюнгес, сливаясь образуют реку Или. Через знаменитый перевал Музарт в верховьях Текеса Илийский край соединяется с Кашгарией. Политически – это был самый западный округ китайской провинции Синьцзян. Его столица Кульджа была построена рядом с бывшей джунгарской столицей Урга, и была столицей всего Синьцзяна.
Граница края с Российской империей проходила через Или по ее притокам Борохудзиру и Чарыну.
Еще в 1760-х годах в опустевшую после разгрома Джунгарии долину Или китайцы переселили ханьцев из Китая, дунган из Ганьсу, таранчи из Кашгарии, сибо и солонов из Маньчжурии, монгол-чахаров из Монголии, а впоследствии расселили там калмыков, перекочевавших в 1771 году из Калмыкии. В горных долинах края кочевали отдельные рода казахов и киргизов, в частности в верховьях Чарына и в долине Текеса кочевали албаны Улы жуза. Таким образом, население края представляло собой взрывоопасную смесь разных этносов, разных хозяйственных укладов и разных конфессий.
Распад Синьцзяна
В 1860-е годы Цинская империя оказалась охвачена пламенем народных бунтов и восстаний. Все началось с крестьянской войны тайпинов в восточной части Китая. Затем пожар восстаний покатился по империи на запад, принимая в местах проживания мусульманских народов национально-религиозный характер. В 1862 году восстание дунган вспыхнуло в провинции Шаньси. Из Шаньси пламя восстания распространилось в Ганьсу. Мусульманские ходжи и имамы дунган, сменив китайскую одежду на сартскую, провозгласили газават, и призвали всех мужчин жертвовать своими состояниями и идти на священную войну с неверными маньчжурами и китайцами.
Ненависть к маньчжурским властям и мусульманский фанатизм дунган были настолько велики, что оставляя под ударами цинских войск те или иные города, дунгане убивали своих жен и детей, чтобы они не достались на поругание врагу.
Летом 1864 года восстание перекинулось в Синьцзян, где восстали дунганские части военного гарнизона Урумчи. Город был частично разрушен и сожжен. Сгорели огромные склады чая, предназначенного для отправки в Россию. Все маньчжуры и китайцы, составлявшие администрацию, были вырезаны. Дунган поддержали их единоверцы таранчи (уйгуры), а также присоединились казахи и киргизы. В августе 1864 года началось восстание в Кульдже.
В ходе восстания китайская администрация Синьцзяня не раз обращались с просьбами о помощи к русской администрации Оренбургского края. Но Россия старалась не вмешиваться в дунгано-таранчинское восстание, и укрепляла границу, опасаясь распространения смуты на соседние народы Средней Азии.
Герасим Колпаковский, в те годы начальник Алатавского приставства на китайские просьбы отвечал, что не имеет права переходить границу и вмешиваться во внутренние дела Китая.
К марту 1866 года мусульманские повстанцы захватили Кульджу, населенные пункты Баяндай, Суйдун, Кура, и контролировали большую часть Илийского края и всего Синьцзяна. Восстание хоть и имело социальные корни, но усилиями имамов приобрело явный религиозный оттенок борьбы с неверными. Неверные, попадавшие в руки повстанцев, а это были представители китайско-маньчжурской администрации, монголы и калмыки, были жестоко вырезаны.
Уцелевшие в резне, монголы и маньчжуры из восточных частей провинции бежали в Китай, а калмыки из западных округов бежали в российские пределы Алтая и Жетысу. Так порядка 15 тысяч сибо, солонов и калмыков в 1865-67 годах оказались Жетысу.
Туркестанский край vs Таранчинский султанат
После окончательной победы восстания в 1867 году на месте покинутого китайцами Синьцзяня возникли три независимых мусульманских государства: Таранчинский султанат на месте Илийского края, Дунганский султанат на месте Тарбагатайского округа и государство Джетышаар в Кашгарии. В Таранчинском султанате один из полевых командиров илийских таранчи Алахан Абиль-оглы выбирается султаном.
В Джетышааре главой государства становится выходец из Коканда таджик Якуб-бек. Ни Китай, ни Россия не признали созданные государства. В свою очередь, в этом же году Россия создает Туркестанское генерал-губернаторство во главе с генералом Константином фон Кауфманом.
В Таранчинском султанате тут же начались конфликты между дунганами и таранчи. Вооруженные группировки, воюя друг с другом, грабили мирное население, переходили границу, а Алахан султан не мог обеспечить порядок, да и был настроен враждебно к России. Грабежи, разбои и барымта на границе с каждым годом ухудшали отношения между Туркестанским генерал-губернаторством и Таранчинским султанатом.
Осенью 1870 года несколько сотен семей казахов найманского рода кызай во главе со старшиной Тазабеком Бусурмановым, произведя барымту, бежали из Верненского уезда в султанат.
Султан Алахан не захотел возвращать ни скот, ни беглецов и даже не ответил на требование Колпаковского. Более жесткий и энергичный правитель соседнего Джетышаара Якуб-бек при помощи англичан и турок перевооружал армию и готовил нападение на соседние султанаты, стремясь объединить под своей властью весь бывший Синцзян. Его войска уже заняли Урумчи, ликвидировав Дунганский султанат.
Кауфман считал, что для России возникла угроза создания соседнего огромного и недружественного мусульманского государства под опекой Англии. Но главной проблемой России стало сокращение торговли с Китаем. Резкое уменьшение поступления доходов в казну от торговли чаем сильно беспокоило русское правительство. От пассивного наблюдения оно стало склоняться к решительным действиям – занять Кульджинский район, как называли его русские, навести порядок и, передав китайцам, восстановить торговлю. Тут и случай представился. В мае 1871 года на границе произошли особенно ожесточенные столкновения отрядов султаната с русскими войсками. Это и стало поводом для вторжения.
В июне 1871 года русские войска под командованием генерала Колпаковского перешли Борохудзир и вторглись на территорию султаната. В нескольких сражениях неорганизованные и плоховооруженные отряды султаната потерпели поражение. Через восемь дней русские войска заняли Кульджу. Султанская власть была ликвидирована.
Султана Алахана Абиль-оглы отправили в почетную ссылку в Верный, где он провел остаток своей жизни, получая от русского правительства ежегодную пенсию в пять тысяч рублей.
А Тазабека Бусурманова поймали и сослали в Сибирь. По окончании операции ввода войск МИД России уведомил китайское правительство, что войска будут выведены и Кульджинский район будет возвращен Китаю, как только китайское правительство окажется в силах поддерживать в нем свою власть.
В XX веке для операций захвата чужих территорий придумали специальную формулу: «был осуществлен временный ввод ограниченного контингента войск для поддержания мира». В данном случае, в отличие от Кореи, Венгрии, Афганистана, в Кульджинском районе действительно наступил мир и порядок. Русская власть оказалась тверже султанской, но гораздо мягче китайской. Были отменены рабство и грабительские поборы военных группировок, уменьшились налоги, поощрялось развитие внутренней и внешней торговли. Жизнь вошла в нормальное русло.
«Голуби» vs «Ястребы»
А что делать дальше? Между региональной администрацией Туркестана, в чьем ведомстве оказался Кульджинский район и центральным правительством постоянно происходили споры о дальнейшей судьбе района. У туркестанской администрации во главе с генералами Кауфманом и Колпаковским и у большинства российских военных сформировалось твердое убеждение против обещанной передачи района Китаю.
Русские генералы – «ястребы», исходя из стратегических целей обороны, считали, что «оставив за собой богатую и плодородную долину Верхнего Или, мы заменим совершенно открытую, пересекающую степь старую границу, труднопроходимым естественным рубежом горных хребтов. При этом необходимо во что бы то ни стало оставить за Россией контроль за перевалами Талки, связывающий Илийскую долину с Бороталинской, а также Музарт, ведущий из Илийской долины в Кашгарию».
А Семипалатинский губернатор генерал Владимир Полторацкий предлагал решить проблему еще более кардинально, и, пользуясь ситуацией, захватить и Урумчи и Кашгарию, расширив государство Российское до «естественных пределов».
Однако в Правительстве думали по-другому. Там смотрели на реакцию Европы и считали деньги. Охлаждая воинственный пыл генералов, МИД уверял, что «отказ от возврата был бы в полном противоречии с теми заявлениями, которые российское правительство неоднократно делало китайскому правительству». При этом, «отдача Кульджи не будет бесплодной жертвой. Потеря выгодной стратегической позиции будет вознаграждена восстановлением взаимовыгодной торговли с Поднебесной».
Вот он – ключ к разгадке событий! Ранее Россия получала огромные прибыли от экспорта китайских товаров, и особенно транзита чая в Европу.
А в результате восстания торговые пути через Чугучак и Кульджу оказались перерезаны, торговля несла убытки, казна не получала налоги. Поэтому главные усилия Правительства были направлены на восстановление прежней торговли, прибыли от которой были важнее дорогостоящих территориальных приобретений.
Что интересно, при китайском дворе также шли споры о судьбе Илийского края, и там тоже считали деньги. «Голуби» во главе со столичным губернатором Ли Хучжаном рассматривали Синьцзян как отрезанный ломоть. Ли Хунчжан, как прагматик, убеждал, что владение Синьцзяном убыточно, предлагал забыть об этой «дикой земле» и вспомнить о «японской угрозе» с моря. Деньги по его мнению нужно вкладывать не в сомнительную демонстрацию мощи на далеком западе, а в гораздо более близкие проекты по реконструкции и строительству военно-морского флота для противодействия Японии.
«Ястребы» во главе с другим губернатором Цзо Цзунтаном убеждали в обратном. Они давила на патриотизм, убеждая, что после поражений в «Опиумных войнах» Китай должен продемонстрировать европейцам свою мощь в подавлении антицинских восстаний на территории Синьцзяна. Цзо Цзунтан также размахивал жупелом «русской угрозы», убеждая, что если Китай не возвратит Синьцзян, то им овладеют русские, после чего они двинутся на Монголию и, далее, на Маньчжурию. В конце концов, победил Цзо Цзунтан. В 1875 году он возглавил «Западный поход» китайской армии на Синьцзян.
Сначала он залил дунганской кровью очаги восстания в Ганьсу, а затем овладел Урумчи и Кашгарией. Затем палач уйгурского и дунганского народов предъявил права на Илийский край.
Казахстану не повезло дважды: в России победили «голуби» из МИДа, а в Китае – «ястребы» Цзо Цзунтана.
Ливадийский договор
Повторим еще раз, что для России, истощенной войной с Турцией 1877-78 годов, главным на тот момент было «восстановление упавшей торговли нашей с Западным Китаем...». Именно ради этого русское правительство соглашалось на восстановление власти Китая в Илийском крае. Но это согласие не было бесплатным.
По Ливадийскому договору, подписанному в Крыму 20 сентября 1879 года, западная часть Илийского края с долиной Текеса и перевалом Музарт отходили к России, что составляло более 40% территории края.
К тому же в остальном северном Китае открывались многочисленные русские консульства, и русские купцы получали значительные торговые преференции. Однако, китайский правительство под влиянием «ястребов» Цзо Цзунтана не ратифицировало договор. Китайский сановник Чун Хоу, подписавший договор с китайской стороны, был обвинен в уступчивости и мягкотелости, а правильнее сказать «был объявлен русским шпионом». Богдыхан приговорил Чун Хоу к смертной казни, от которой его избавило лишь заступничество русского посольства.
Илийский кризис
После отказа цинского правительства утвердить Ливадийский договор, в Китае резко активизировалась группировка Цзо Цзунтана. Кровавый генерал с помощью английских займов стал перевооружать свою армию и угрожать силой захватить Илийский край, и не только его, но всю Среднюю Азию. Демонстрируя бескомпромиссную решительность, он перенес свою ставку из центрального Китая в Синьцзян, захватив с собой гроб, тем самым давая понять, что вернется «или со щитом, или в гробу».
Русское правительство, встревоженное «китайской угрозой» тоже стало готовиться к войне, перебрасывая войска в Среднюю Азию. Кроме того, на Дальний Восток была послана эскадра адмирала Лесовского. Возник так называемый «Илийский кризис». Обе мировые империи, бряцая оружием, встали «стенкой» друг против друга. Таким образом, интересы Китая, России и мусульманского населения Илийского края сплелись в гордиев узел, который, однако, не был разрублен, а мирно развязан в 1881 году.
Пока Цзо Цзунтан в Синцзяне «бил в барабаны войны», в Пекине возобладал прагматизм Ли Хучжаня – одно дело побеждать разрозненные и плоховооруженные отряды повстанцев, и совершенно другое – воевать с регулярной армией великой империи.
В Петербург для переговоров был послан сторонник Ли князь Цзэн Цзицзэ. Для России тоже урегулировать «Илийский кризис» мирным путем и восстановить торговые отношения казалось важнее абстрактных геополитических соображений, поэтому МИД согласился на значительные территориальные уступки, по сравнению с условиями Ливадийского договора.
Выходом из «Илийского кризиса» стал подписанный 12 февраля 1881 года новый русско-китайский Петербургский договор. Россия отказалась от претензии на долину Текеса и перевал Музарт (Казахстану опять не повезло). Из территории Илийского края общей площадью более 50 тыс кв.км. России (а впоследствии Казахстану) достался лишь утешительный приз в 10 тыс. кв.км. от старой границы по Борохудзиру до новой границы по реке Хоргос, с тем, чтобы там могли поселиться мусульмане, перешедшие в российское подданство.
Ныне эта территория занимает большую часть Уйгурского и Панфиловского районов Алматинской области.
Кроме того, китайские власти должны были выплатить России 9 млн. рублей в покрытие расходов по наведению порядка в Илийском крае, и объявить амнистию для местного населения. Для сравнения можно напомнить, что Аляска была продана за 11 млн. рублей.
В Китае с восторгом восприняли договор, как значительный успех цинской дипломатии. Генерал Цзо Цзунтан, стал героем Цинской империи, вернувшим ей Синьцзян. После окончания «Илийского кризиса» Пекин в 1884 году осуществил реорганизацию административной и политической структуры Синьцзяня. Его столицей вместо пограничной Кульджи стал более безопасный Урумчи.
Исход дунган и таранчей
В течение 1881-82 годов русская армия покинула Илийский край. Практически все мусульманское население края не верило обещаниям китайцев в амнистии. Оно было уверено, что китайцы только и ждут возможности для мести за восстание 60-х годов. Поэтому мусульмане стремились покинуть Илийский край вместе с русской армией.
По свидетельствам русских офицеров: «мужчины, женщины, выставляя своих детей, с воплями обнимая ноги комиссара (по переселению), просили не оставлять их китайцам, обещая своими трудами, поведением, жизнью, если она понадобится, отблагодарить великого белого царя за милостивое разрешение переселиться к нам».
Последовавшее в1881-83 годах переселение таранчей и дунган на территорию Жетысу положила начало формированию крупных диаспор этих народов в Казахстане.
Общая численность переселенцев в исторической литературе оценивается по разному: от 60 до 100 тыс. Из них таранчей – 30-75 тыс, дунган – 5 тыс, казахов – 5440 семей. Таранчей переселили на полученные по договору земли между Хоргосом и Борохудзиром, а также вдоль рек Тургень, Чилик, Чарын.
Дунган, поселили в долине Чу в района города Токмак, а также на берегах Или вблизи поселка Илийский (ныне Капчагай). С тех пор на севере от Верного (Алматы), в месте жительства Алахан султана, появилась уйгурская слобода Султан-Курган. На тогдашней западной окраине Верного, вдоль реки Весновка появились Дунганская слобода, а также улицы Дунганская (ныне Масанчи), Таранчинская (Байтурсынова), Кульджинская (Макатаева), Сартская (Сейфулина), Кашгарская.
А бежавших ранее калмыков переселили подальше от мусульман, на запад от Верного в местности Каскелен и Чемолган.
- Информация о материале
- Дария ЕРМУХАН
- 1423
О том, как построить социально-активное общество на примере Соединенных Штатов Америки.
Пожалуй, у каждой культуры мира можно поучиться чему-то полезному. С миру по нитке – умному народу не только рубаха, но и золотые запонки. Особый интерес представляют некоторые особенности американской культуры. Именно о них и хотелось бы сегодня поговорить.
Век информации и глобализации, в течение которого нам выпало жить, делает свое дело. Компьютер – незаменимый атрибут любого дома, смартфон – жизненная необходимость. Не проверил вовремя почту – считай, что сорвалась выгодная сделка. В ХХ веке такую роль – роль социального центра – в жизни наших родителей играл телевизор. Ходили к соседям, чтобы вместе посмотреть новости, пытались с голубых экранов узнать что-то интересное о далеких странах, а после – обсудить это с друзьями и соседями по коммуналке.
Теперь до соседей никому дела нет. Кому интересно, чем за стенкой занимается тетя Гуля, если можно поговорить в чате с друзьями из зарубежных стран, которых вживую и в глаза никогда не видел?
Новое манит и притягивает, зовет за собой – увы, привычный глазу кондоминиум в эти реалии уже не вписывается. Мы дружно меняем аватарки после терактов в Париже и Стамбуле, радуемся (хоть и не все) обретению прав и свобод ЛГБТ в Америке, проявляем толерантность и участие со страниц социальных сетей. Но многие ли из нас вызовут полицию, если услышат, как за той же стенкой сосед бьет свою жену? И догадаемся ли мы спросить одиноко стоящего ребенка на улице, не потерял ли он маму?
Ощущение прострации, в котором пребывает замершее после распада СССР постсоветское общество, уже получило название «социальной анемии». Неотрывно глядя в экраны гудящих ноутбуков, мы мечтаем о том, чтобы у нас стало «как у них», чтобы общество развивалось, а преступность сходила на нет, и пытаемся обеспечить собственную безопасность, изолируясь от всех в четырех стенах.
При этом мы забываем о том, что первая потребность в общности, если хотите – стадности – исходит из необходимости обеспечить собственную безопасность. Известное зло куда безобидней, чем неизвестное. Руководствуясь этим принципом, все американские семьи стройными рядами направляются в гости к новым соседям, заселившимся в конце улицы, с пирогами и запеканками наперевес.
Да, улыбку можно назвать слегка натянутой, а интерес – надуманным. Но главное – убедиться в адекватности новых соседей. Посмотреть, как они выглядят, чем живут, и узнать, будут ли их дети ходить в одну школу с нашими.
Потребность в общности хорошо ощущали и первые колонисты, приехавшие осваивать новый материк под флагом Британской Империи. Первая американская колония, как мы помним из уроков истории, была основана в 1607 году. И уже по прошествии 150 лет английские колонисты сформировали абсолютно новую структуру и почувствовали себя самостоятельными настолько, что приняли решение отделиться от родной страны и образовать новую нацию. Впрочем, было бы неверно утверждать, будто в числе колонистов оставались только английские переселенцы.
Первые из будущих американцев не отличались ни едиными религиозными убеждениями, ни равным социальным статусом, ни даже принадлежностью к одному менталитету.
Так, незадолго до 1775 года не менее трети населения Пенсильвании уже составляли немцы, преимущественно – лютеране. В Мериленде обосновались английские католики, в Южной Каролине осели французские гугеноты. Хороший пример создания крепкого многонационального государства, не так ли?
Последующая война за независимость и принятие Декларации 13 объединенных штатов позволили основать новое государство, закрепляющее право каждого, кто решит обосноваться здесь, зваться американцем. И эта стратегия «плавильного котла», от которой Америка отходит только сейчас, позволила на протяжении долгого времени укреплять уникальную американскую идентичность.
И по сей день понятие общества в Америке – не пустой звук. По всей стране, продолжающей быть разнообразной во взглядах, представлениях и религиозных убеждениях, действует множество сообществ, общин и братств, стремящихся объединить под своим крылом как можно больше приверженцев.
Далеко не последнюю роль в этом играет религия. Официально зарегистрировать в Штатах новое религиозное течение – это процедура, сравнимая с открытием ИП в Казахстане. Но, при том, что в Штатах нет понятия государственной религии, влияние церкви остается очень высоким. Церковные пасторы в Америке исполняют функции не только проповедника, но и психолога, прямого наставника.
По разным оценкам, от 21 до 41 % жителей США посещают церковь не реже, чем раз в неделю.
Роль пастора, как посланца Бога на земле, настолько высока, что в настоящее время идет усиленный процесс максимального отдаления церкви от американских школ. Особенно велико такое влияние среди мормонов и амишей – представителей двух наиболее консервативных христианских течений. Неудивительно, что при таком раскладе церковные общины нередко исполняют роль своеобразного рупора пропаганды, позволяющего доносить определенные убеждения до большого количества прихожан. И, безусловно, непреходящая идея, вкладываемая в головы американцев – это непререкаемая важность социальной ответственности каждого.
Возможно, что вежливая улыбчивость американцев, кажущаяся хмурому постсоветскому гражданину столь фальшивой – это не такая уж и плохая привычка.
Ежедневный фейс-контроль находящихся рядом с тобой людей и, пусть поверхностное, но все же участие прохожих на улице вкупе с готовностью набрать 911 при любом сигнале опасности – пожалуй, именно то, чего сильно недостает современному казахстанскому сообществу.
И, может быть, в следующий раз, когда у вас дома не окажется штопора, вы не станете ковырять бутылку вина ножом, а постучитесь с этой бутылкой к соседям. Для начала узнаете, как их зовут, а там, глядишь, и новая компания на Новый год найдется.